Табу и эвфемизмы

Мы говорим: «не сочиняйте», «не юлите», «не мудрствуйте»… А почему бы не сказать просто: «не врите», «не хитрите», «не умничайте»? Обратимся к фактам истории, этнографии, языка и литературы.

Каждый из нас читал замечательный роман Жюля Верна «Дети капитана Гранта» и помнит тот эпизод, когда часть экипажа яхты «Дункан» после многомесячного путешествия по морям и океанам оказалась в Новой Зеландии и попала в плен к островитянам. Спасения нет… Но путешественники вырываются из плена туземцев и поднимаются на гору, где похоронен один из вождей местного племени. Они спасены… потому что на это место наложено табy.

Слово табy происходит от двух слов полинезийского языка: ta – «отмечать», «выделять» и pu – «всецело»; вместе: tapu > tabu – «всецело выделенный», «особо отмеченный».

Табy означает запрет, который возникает в сфере общественной жизни на разных ступенях человеческого развития. Табу (запрет) у многих народов (в том числе и у славян) возникло на почве мифологических верований. Так, например, считалось, что нельзя дотрагиваться до тела умершего вождя, входить в его дом, касаться его вещей… Нельзя было даже говорить с его вдовой. Более того, само имя умершего вождя нельзя было произносить, а также название того животного, которое служило основным объектом охоты племени. Люди считали, что они, произнеся некие слова (обычно это слова, обозначающие смерть, названия болезней, имена богов и т. д.), накличут на себя беду – гнев духов, с которыми нельзя вступать в противоречие (сам факт смерти, например, рассматривался нашими предками как проявление деятельности духов). Кстати, вполне возможно, что безличные глаголы (знобит, лихорадит; светает, смеркается и др.) называются так именно потому, что люди боялись назвать словом ту силу, что вызывает подобные явления, или просто не могли объяснить многие факты окружающей их действительности, что привело их к вере в некое высшее существо, которое управляет делами людей, их поступками, чувствами и стоит выше них.

«Табу» не только этнографическое понятие, оно может распространяться и на факты языка, ведь издревле человек верил в то, что при помощи языка (речи) можно непосредственно воздействовать на окружающий мир, то есть он верил в магическую функцию слова.

Табу (или запрет) касается и норм литературного языка. Так, например, табу налагается на употребление нецензурной лексики, грубого просторечия и т.п.

Чтобы заменить названия вещей, подвергшихся табу (запрету), стали необходимыми другие слова, которые получили в лингвистике название эвфемизмы. Эвфемизмы – это эмоционально нейтральные слова или выражения, употребляемые вместо синонимичных им слов или выражений, представляющихся говорящему неприличными, грубыми или нетактичными. Слово эвфемизм восходит к греческому слову eufhemismos (eu – «хорошо» и phemi – «говорю»). Буквально: «говорю хорошо», «говорю вежливо».

Таким образом, эвфемизм – это антоним к слову табу.

Эвфемизмами были у многих народов названия змеи и медведя.

Как отмечает А. А. Реформатский, русское слово змея того же корня, что и земля, и змий (вспомним былины и сказки, где слово звучит именно так), буквально значило «земной». Обратимся к «Этимологическому словарю русского языка» Н. М. Шанского и Т. А. Бобровой: «ЗМЕЯ – общеславянская форма женского рода к змий, суффиксальному производному от той же основы, но с перегласовкой ь/е (зьм-), что и земля. Змея буквально – «земляная, ползающая по земле». Название считается табуистическим (чтобы не накликать укуса)». В латинском языке наряду с исконным названием змеи anguis появился эвфемизм serpens (буквально «пресмыкающийся»), а в древнегерманском slango имело значение «ползучий». Здесь уместно вспомнить русское слово, обозначающее змею, – гад («ползучий»). А это не что иное, как эвфемизм.

Русское слово медведь – это искусственно составленное сложное слово, означающее буквально: «тот, кто ест мёд». Медведь, очень сильное животное, всегда был (пусть и не основным) объектом охоты у славян, поэтому ему пришлось дать имя, отличающееся от его первоначального. Исконное наименование животного, которого мы называем медведем, сохранилось, пожалуй, лишь в нескольких языках: например, в латинском (ursus), французском (ours), греческом (arktos) и некоторых других. Кстати, животное, которое в русском языке получило табуированное название медведь, подверглось словесному табу и в других языках, например, в германских: bero, Ba:r – «бурый».

Боязнь произнести название животного иногда приводит к тому, что слово подвергается вторичному запрету. И уже не каждый на охоте произнесёт слово «медведь», а скажет: «хозяин», «потапыч» и т. п.

Нельзя сказать, что потребность в замене названий вещей, явлений, действий и т. п. – пережиток прошлого. Так или иначе, мы все проходим через это. И причин тому много. Мы боимся (или не хотим) сказать: «умер», а скажем: «скончался», «ушёл из жизни», «приказал долго жить»…